Она никогда не делает маникюр.
На подушечках пальцев мозоли, сродни мозолям
Гитариста. Шеф корректно назойлив.
Он относит ее к породе забавных дур.

Тридцать лет назад ее мама купила фоно,
Чтоб «не хуже, чем у людей», — занимайся, детка.
Ей же нравилась только крутящаяся табуретка…
Это было давно. Это было очень давно.

Машбюро трещит, как миллиард цикад.
И она стучит, что твой Рихтер, по клавиатуре.
Шеф сегодня в духе. Проходя, он кивает дуре
И кладет на каретку в золотой обертке цукат.

И уходит, сказав, что еще зайдет попрощаться.
Затихает машинка, увенчанная конфетой.
Но каретка – не тыква, не обернется каретой.
Бьет двенадцать. А ей ни в кого не хочется превращаться.