Осень выдохни. Зиму вдохни. Скоро окна квартиры
Перестанут наружу глядеть и уставятся внутрь себя.
Расскажи, Гулливер, что-нибудь. Ты объехал полмира,
Но упорно молчишь, грубый шейный платок теребя.

Слабо верится в то, что какие-то чудные страны
Существуют ещё и свободны от здешней зимы.
— Великанов видал?..
Он кивает....
— И что — великаны?
Больше нас? Или, может, почти что такие, как мы?..

Он молчит. Все молчит и молчит он, бродяга беспутный,
А растерянный взгляд проползает клопом по стене.
— Вот еще, говорят, есть какие-то там лилипуты.
Ты их видел?..
Кивок....
— Ну, и как?..
Тишина. В тишине
Гулливер. Запах соли морской спасовал перед стиркой.
Ни семь футов под киль, а дружок-валидол под язык.
И стихает судьба. И стихает.... И вот уже стихла.
Только речь режет слух.
Он потерпит.
Он просто отвык.