«Большая элегия ёлке»

Опять зима. Холодный лес умолк.
Уснули кедры, пихты, сосны, ели,
осины, липы, в тундре дремлет мох,
спит кактус в Мексике, в Алуште асфодели
уснули. Бурундук под ёлкой спит.
И ёлка спит. Её не дрогнет хвоя.
Лишь сонный снег под полозом скрипит.
Спит заяц. Волк. (Его не слышно воя.)
Уснул мороз. «Спи, ёлочка, бай-бай...» —
поёт метель. Но и она уснула.
В деревне избы спят. Уснул трамвай
в своём депо. Вдали звезда мелькнула,
и снова ночь. И ель в глухой ночи
зрачок из мрака тянет еле-еле, —
так лошадь тянет дроги и молчит,
мохнатою ногой пространство меря.
Но кто не спит? Не ты ли, мужичок,
выводишь тонким голосом кансону
в глухом лесу, где каждый стебелёк
спит праведника сном под небом сонным?..
Да. Это ты. Под мышкою топор
пригрелся, но своё предназначенье
он выполнит, разбуженный тобой.
...Вновь Рождество пришлось на воскресенье,
как несколько времён тому назад.
Заносит снег следы. И путь неблизкий
окончит ёлка к радости ребят,
что шепчут «Merry Christmas» по-английски.