Мы носили джинсу неизвестной фирмы,
Пили спирт из баночек для диафильмов,
Постоянно тянулись к чужому и броскому.
Нам сегодня гораздо больше, чем Бродскому.

Что говорить о Пушкине с Лермонтовым.
Мы дышали летом таёжно-вермутовым.
Нас учили гуру разлива местного,
Что важнее духовное. А хотелось телесного.

А хотелось, чтоб лэйбл не самопальный,
Чтоб не Дунька-колхозница в тёмной спальне,
А принцесса из модного института.
Но принцесс не видно. А Дунька — тута.

Мы забыли себя в отраженьях комнат.
И с телесным не шибко, и хрень с духовным.
Не спасают ни водка, ни аюрведа.
Поколенье «зря». Поголовье «не до...»

До свидания, мальчики. Здравствуй, племя,
То, что клеит обои в пространстве плена,
Бормоча о доблести и о чести,
И наводит уют в неуютном месте.

Археолог, гуляя июлем сонным,
Нас однажды найдёт в янтаре оконном,
Где застынем мы в ожиданья позе,
И вздохнёт о том, что родился позже.