Оруэлл наливает Кафке полный стакан.
С горкой. Молча. Потом наливает стакан себе.
Словно старые рельсы, травой зарастает строка.
Сказано всё. Дальше можно молчать о судьбе,
Пожимать плечами, отстукивать пальцами марш,
Запустить в камин второй или третий том.
Ибо дело одно — сочинить отличный кошмар,
И совсем другое — зависнуть в кошмаре том.

Франц и Джордж сидят, вспоминая былой уют —
И здоровье было покрепче, и взгляд лукав.
Тостов нет, потому что за будущее не пьют,
А за настоящее — лишь не чокаясь, под рукав.

Джордж пропивает остатки наивных dreams.
Франц не стирает слёзы с небритых щёк.
Возвращаются Гоголь и Салтыков-Щедрин.
Ларёк работал. Они принесли ещё.