С сестрой мы жили небогато,
Частенько битые отцом.
Сестра прыщава и горбата.
Я — вышел ростом и лицом.

И я просил в каморке тесной:
«Смотри, сестра, запоминай —
Мороз и солнце, день чудесный,
А за окошком месяц май!..»

Наш бедный папа пил как рыба
И промотался наконец.
А мы ноктюрн сыграть могли бы
На трубах близлежащей ТЭЦ.

Мы убежали на рассвете,
Соседке-дуре плюнув в щи.
Старик Державин нас заметил
И куда надо сообщил.

И кто-то с горочки спустился,
Махая в воздухе рукой.
Зачем он в наш колхоз явился —
Не бог, не царь и не герой?

Нас привлекали, словно сказка,
Среди сегодняшней херни
И боевые ночи Спасска,
И Волочаевские дни.

И судьбы наши прочь летели,
Как будто утки в камыши.
А мы всё пели, пели, пели...
Не в склад, не в лад, но — от души.

У павильона «Пиво-Воды»
Такое пенье мимо нот
Казалось нам культурным кодом.
И это был культурный код.