Мелькают годы гурьбой вокзальной, толпой цыганской.
Снег то ложится «я ваш навеки», то снова тает.
А ночь подобна коварной маске венецианской:
Занятна вроде, но что за нею — никто не знает.

За маской ночи скрываться может чумная харя,
А может — дева (приятна ликом, душою прекрасна).
А может — мерзкий, слюнообильный старик-охальник.
А может — вьюнош (поэт никчёмный, любовник страстный).

Кто верит ночи, тот бьётся мордой в дневную правду —
Она припрётся, разбудит утром, личину сбросит
И снов остатки сотрёт, разгонит, развеет прахом.
Ты станешь мрачен, но «что случилось» никто не спросит.

Невозмутимый, как старый сторож в районном морге,
День расфасует по разным полкам твои обманы.
Но маску ночи опять нацепит судьба на морду,
И ты продолжишь искать ответы и строить планы.