Давным-давно, мальчонкой невысоким,
он в тундре на ветру морозил сопли,
но что-то в детском треснуло мозгу,
когда отец, подвыпивший немного,
его позвал и предложил: «Серёга,
а хочешь — покажу тебе Москву?»

Москву увидеть пацану хотелось
и он кивнул. Отец худое тело
за уши поднял и держал... Увы —
то был обман. Промчалось счастье мимо.
Он видел лишь пейзажи Когалыма
и никакой обещанной Москвы.

Судьба мальчишке показала фигу...
Отец сказал (в отрыжке запах сига
и табака): «Не ссы. Не оторву...»
и в снег ушёл. Болели уши, шея.
И, от обиды детской цепенея,
мальчонка люто невзлюбил Москву...

Пацан подрос — осадочек остался.
Он этой нелюбовью согревался
в заиндевевшей северной ночи...
Явилась юность в старой телогрейке...
Он люто пиздил москвичей в армейке
за то лишь, блядь, что, сука — москвичи.

Он помнит все обиды и лишенья.
Не мёрзнут уши. И окрепла шея.
Сегодня не во сне, а наяву
возможность долгожданная настала
осуществить мечту провинциала —
стереть к ебене матери Москву.

И вот, под небом в копоти и саже,
теперь он сам Москве «Москву покажет»,
хоть стал уже седым и пожилым,
зато столице даст теперь просраться
и на освободившимся пространстве
построит свой любимый Когалым.