Пришла пора весенних гроз.
Сирень вздымалась пеной плотной.
А паренёк-единоросс
Влюбился в девушку с Болотной.

Её он встретил на суде —
В украшенном гербами зале.
Он захотел её обнять,
Но судьи приговор читали.

Был у девчонки бойкий нрав
И взор студёнее Байкала.
Судья ей выписала штраф,
Когда в ней дочь свою узнала.

Она из здания суда
Могла идти куда угодно.
Открыв калитку, конвоир
Сказал: «Сестрёнка, ты свободна!»

И подошёл к ней паренёк,
Сказал, что он — Геннадий Качин.
И то, что он — единоросс,
Но это ничего не значит.

В любви глубокой и большой
Хотел он девушке признаться.
Ему ответила она:
«В друг дружку нам нельзя влюбляться».

Потом добавила она:
«Идите в жопу, бога ради.
Вы для меня — кусок говна,
А не какой-то там Геннадий»

Она ушла в глухую ночь,
Чтоб там предаться экстремизму.
А паренёк подался прочь,
И был он полон пессимизма.

Он размышлял: «Как вышло, что
Он так отчаянно влюбился?»
Пришёл в квартиру, снял пальто
И тазепамом отравился.

Такой вот беспощадный рок.
Судьба индейка, жизнь копейка.
И схоронила паренька
Его партийная ячейка.

Рыданья слышались родни.
Всплывали грустные вопросы:
Когда мечтал ты о любви,
Зачем пошёл в единороссы?

А эта девушка жива
И у неё кумир — Навальный.
Подайте, люди, на пропой!
Всем жертвам клики либеральной!